Определение сверхчеловека ницше. Философские взгляды ницше учение о сверхчеловеке
В статье рассматривается концепт «сверхчеловек» в историко-философском дискурсе от Лукиана до настоящего времени. Обращается внимание на отсутствие единого представления о понятии «сверхчеловек». На основе компаративного философского анализа были вычленены основные формы концепта «сверхчеловек»: Богочеловек, герой, супермен. Отмечено своеобразие ницшеанской идеи «сверхчеловека» как человека, свободного от любых нравственных ограничений, анализируется критика этого учения философами разных поколений. Более подробно рассматривается понятие «совершенный человек» как одна из форм «сверхчеловека». Автор дает собственное толкование концепта «совершенный человек» как нового типа людей, совершенных духовно и физически, наполненных любовью, красотой, добротой, обладающих сверхспособностями. Совершенный человек – это высший тип человека, ценностный образец, задающий «рациональную меру» сознанию, словесной и деятельной практике, регулярно совершенствующий себя. Делается вывод, что концепт «сверхчеловек» следует рассматривать как религиозно-философскую, нормативно-оценочную и культурно-гуманистическую категорию, которая требует глубокого всестороннего исследования.
сверхчеловек
Богочеловек
достижение гармонии
совершенный человек
ценностный образец
1. Бердяев Н.А. Смысл истории. – М.: Мысль, 1990. – 177с.
2. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. – М.: Наука, 1977. – 703 с.
3. Гете И.В. Страдания юного Вертера. Фауст: Стихотворения. – М.: АСТ, 2003. – 748 c.
4. Исаченко Н.Н. Рессентиментное состояние современного общества // Фундаментальные исследования. – Пенза: ИД «Академия естествознания», 2014. – № 3. – Ч.1. – С. 209–213.
5. Карлейль Т. The French Revolution. A History. – М.: Мысль, 1991. – 576 с.
6. Лукиан Сочинения. В двух томах / под общ. ред. А.И. Зайцева. – СПб.: Алетейя, 2001. – Т. 1. – 472 с.
7. Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики / пер. А.М. Татлыбаевой. – СПб.: Евразия, 1997. – 430 с.
8. Монтень М. Опыты в 3 книгах. Кн. 2. / пер. А.С. Бобовича и др. – М.: Голос, 1992. – 559 с.
9. Ницше Ф. Сочинение в 2т. Т.2 / пер. К.А. Свасьян. – М.: Мысль,1990. – 829 с.
10. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. – М.: Академический проект, 2000. – 768 с.
11. Самохвалова В.И. Идея сверхчеловека в культуре [Электронный ресурс] – Режим доступа: htpp:// www.intelros.ru. Журнальный клуб Ориентиры›ideya-sverxcheloveka-v (дата обращения: 07.10.14).
12. Соловьев В.С. Оправдание добра / отв. ред. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, Алгоритм, 2012. – 656 с.
13. Успенский П.Д. Новая модель вселенной. – СПб.: Изд-во Чернышева, 1993. – 145 с.
14. Фукуяма Ф. Механизм желания / Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. М.Б. Левина. – М.: АСТ, 2004. – 584 с.
15. Хайдеггер М. Вечное возвращение равного [Электронный ресурс] – Режим доступа: http: yandex.ru, rutracker.org›forum/viewtopic.php… (дата обращения: 05.10.14).
Идея сверхчеловека прошла через всю историю человечества и прочно укрепилась в сознании. В течение многих веков человечество грезило о появлении сверхлюдей, наделенных сверхспособностями и готовых в любое время прийти на помощь. Эта идея воплощалась в образах совершенных людей, героев, сверхлюдей. Лукиан одним из первых создал образ счастливейшего, красивейшего, «выше других на царский локоть» сверхчеловека . В европейской философии сформировалась идея сверхчеловека, которая полностью связывалась с прогрессом человечества , в этот период появился новый термин «Ubermensch» . Первоначально представление о «сверхчеловеке» соотносилось с мифологическими героями и полубогами, наделенными сверхвозможностями (Геракл, Прометей). Религиозные представления о сверхчеловеке отождествляются с Божьими посланниками, в христианстве - с Иисусом, а также со святыми, которые своими духовными подвигами преобразовывали себя; в исламе - с Мухаммедом, в буддизме - с Буддой.
Единого представления о сверхчеловеке нет, сама идея «сверхчеловека» была и остается сложной и противоречивой. Одни рассматривают его как героического человека, в котором физические, нравственно-этические, психологические, духовные свойства находятся в состоянии гармонии, или как человека, у которого сверхразвита одна какая-то способность (Моисей, Наполеон) . В толковании гуманистов сверхчеловек трактуется как идеал вечного, полностью свободного от недостатков человека .
Новое звучание идеи «сверхчеловека» придал Ф. Ницше, объявив высшим совершенством Заратустру, лишенного всяких моральных запретов и наделенного неограниченными правами. Ф. Ницше, утверждая об отсутствии у человечества единой цели и единой морали, провозгласил единой целью, объединяющей всех людей, «сверхчеловека». Философ, анализируя человеческое бытие, показывает несвободу человечества, закрепостившего себя установками и предрассудками, сложившимися в морали, и предлагает путь обретения свободы через обращение в «сверхчеловека». Согласно мыслителю, человечество возвысится до «сверхчеловека», если откажется от существующей иерархии ценностей и от христианско-демократических идеалов, низвергнет мораль. Но его призыв к восстанию против морали был направлен против ее низменных форм.
Исследователи творчества Ф. Ницше отмечали, что его сверхчеловек обуреваем характерными страстями, такими как эгоизм, жестокость, гордыня, вседозволенность, он наделен превосходством, дающим ему власть над обычными людьми. По мнению философа, страсти считаются сверхчеловеческими при условии, что они доведены до конечных пределов. По Ф. Ницше, человек, свободный от любых нравственных ограничений, считается сверхчеловеком или приближающимся к этому уровню. Рассматривая человека как единство противоположностей, Ф. Ницше утверждал: «В человеке тварь и творец соединены воедино», но достичь уровня «сверхчеловека» он может только при условии уничтожения внутри себя «твари» и взращивания «творца» . По его убеждению, «сверхлюдьми» могут стать лишь немногие, выделившиеся из общей массы.
Образ, созданный мыслителем, не был принят большинством, в нем увидели радикальную критику общественных отношений, вызов традиционной морали, христианству. М. Хайдеггер писал, что открытие сверхчеловека Ф. Ницше явилось «переворотом мышления, ключом к пониманию вечного возвращения, воли к власти и сверхчеловека». Критически оценил С. Цвейг учение Ф. Ницше, по убеждению которого философ со своими идеями настойчиво и упорно устремлен в бездну. Не принимал ницшеанские идеи и Б. Рассел, отмечая, что в этике Ницше наблюдается «полное отсутствие сочувствия» .
Российские исследователи по-разному восприняли идею сверхчеловека. Представители идеалистического направления конца XIX столетия резко критиковали и отрицали концепцию сверхчеловека, сформулированную Ф. Ницше. Противоположную позицию занимали философы начала XX века. Представители русской философско-религиозной мысли увидели в сверхчеловеке Ф. Ницше воплощенную идею зла, антихриста, действующего на основании собственных инстинктов. Эта идея в трудах В. Соловьева становится центральным объектом критики. Отмечая актуальность темы сверхчеловека, философ увидел в ней опасность, грозящую христианской культуре. В представлении русского философа, главной целью сверхчеловека является победа над смертью. В своих работах он противопоставлял идеалу Ницше истинного Богочеловека - Иисуса Христа, «подлинного сверхчеловека», «действительного победителя смерти». Богочеловечество В.С. Соловьев рассматривал как человечество, достигшее высшей точки своего развития. Он писал, что популярность идей Ницше заключаются в том, что они отвечают духовным запросам современных мыслящих людей .
Н.А. Бердяев также указывал на божественное происхождение, утверждая: что для признания сверхчеловеческих качеств, человека следует освятить божественным ореолом, который проявляет сверхчеловеческое . В противоположность им русские символисты (Д. Мережковский) образ сверхчеловека приравняли к высшему нравственному идеалу человечества, увидели в нем образ, символизирующий религиозное обновление общества.
Эволюционисты и футурологи рассматривали сверхчеловека как продукт эволюции, превосходящего человеческие возможности как в духовном, так и физическом отношениях, который обязательно должен появиться в будущем . Такая позиция была озвучена и А.Г. Маслоу, утверждающим, что сверхчеловек - это человек, которого следует ожидать в будущем, он должен быть развитым физически и нравственно, и духовно, им должны управлять высшие мотивы; это человек, стремящийся к реализации высших потребностей: знаний, творчества, истины, красоты. Сверхчеловек - это одна из нереализованных возможностей личности, лежащих глубоко внутри каждого, и только сам человек решает, проявить в себе сверхчеловека или нет.
Проблема сверхчеловека приобрела новый оттенок в XX веке. В эпоху социализма коммунистическая идеология разрушила идею о сверхчеловеке как Богочеловеке, атеистическое отрицание Бога было заключено во фразе: «бога нет, бог умер». В ту эпоху концепт «сверхчеловек» был заменен понятием «герой», который рассматривался как образ, как символ социалистического строя. Культ «героя», совершающего фронтовые или трудовые подвиги во имя Родины и своего народа, активно пропагандировался и возводился в ранг «сверхчеловека». Ценностная система героических людей опиралась на высшие социалистические ориентиры: патриотизм, героизм, долг.
Проблема «сверхчеловека», имеющая общекультурный характер, не потеряла своей актуальности в XXI веке. Анализируя идею «сверхчеловека», исследователи современного общества разделились во мнении, так, одни утверждают о том, что в современной философии жизни отсутствует идея сверхчеловека и причиной того является настоящий хаос в мышлении человечества. Так с разрушением социалистического лагеря исчезла коммунистическая идеология с ее ценностями, через средства массовой информации началась переориентация общества на свободный западный образ жизни. Пропаганда капиталистического образа жизни привела к изменению бытия российского гражданина, изменив его мировоззрение и ценностные ориентиры. Под влиянием идей представителей прагматической этики постепенно из лексики исчезали понятия «патриотизм», «отечество», «родина», «долг», «добродетель», наблюдалось преобладание индивидуализма. Частнособственническая нацеленность общества осуществлялась через принцип: «каждый для себя», «ты - мне, я - тебе». Глобализационные процессы оказали негативное влияние на сознание граждан, сформировав убеждение о приоритетности личных интересов в ущерб общественным, государственным . Такое состояние общества и можно трактовать как хаос.
Другие исследователи утверждают, что в условиях формирующегося глобального отношения к миру, обществу, концепт «сверхчеловек» получил совершенно новый смысл и звучание - «супермен», «супергерой». Новое понятие, пришедшее из американских комиксов, соотносилось с индивидом, физически крепким, обладающим материальными ценностями, способным постоять за себя и свои интересы. Кроме того, в условиях формирующегося глобального тоталитаризма в современном мире появляются государства, претендующие на признание их как «государство-супермен» (США).
В последнее десятилетие в современном обществе появляются различные варианты программ по «созданию сверхлюдей»:
1) программа, объединяющая современные достижения различных научных областей: генетики, евгеники, клонирования и др., - нацелена на создание человека, наделенного сверхспособностями;
2) программа, рассматривающая сверхчеловека как киборга с встроенным чипом, крепкого, выносливого воина, способного на самопожертвование;
3) программа, работающая над созданием генноинженерного человека, отличающегося высокой работоспособностью и памятью, управляемого извне.
Мы видим отсутствие единого представления о совершенном человеке, но совершенно очевидно, что представленные программы сориентированы на создание человека «технического» и на вырождение человека «человеческого».
Мы убеждены, что в современном обществе необходимо формировать совершенно новый высший тип человека, не «супермена», не «сверхчеловека», а совершенного человека, способного выстроить новый тип отношений с окружающим миром на основе знаний о себе, о природе, о вселенной. Совершенный человек в нашем представлении - это личность, осознавшая свое предназначение, достигшая нового понимания своих возможностей, личность, радикально изменившая свое сознание, нацеленная на преодоление хаоса собственных страстей, на достижение гармонии в духовной и обыденно-практической жизни, способная духовно преображаться сама и преобразовывать негативные явления в мире. Это личность, умеющая найти равновесие между своим сознательным и бессознательным и, благодаря мощной воле и силе духа, способная прийти в мир в критические моменты.
Совершенный человек должен обладать сверхсознанием, которое на порядок превосходит сознание обычного человека, развиваться на уровне овладения современными научными знаниями, информационными технологиями, духовными практиками. Совершенный человек - это высший тип человека, несущий ценностный образец, задающий «рациональную меру» сознанию, словесной и деятельной практике, регулярно совершенствующий себя, формирующий в себе чувства сострадания, милосердия, отдающий предпочтение духовным ценностям, настоящий патриот.
В отличие от Ф. Ницше, утверждающего, что «сверхлюдьми» могут стать единицы, мы убеждены, что достичь совершенства способен каждый из живущих, обладающий разумом, стремящийся раскрыть в себе высшие духовные и физические силы и способный направить их не только на самосовершенствование, но и на качественное преобразование действительности. Личность, обращенная к идее совершенного человека, должна быть нацелена на стопроцентную реализацию заложенных в ней возможностей и способностей, а порой - на преодоление себя, считая воплощение данной цели своим долгом. Мы солидарны с П. Успенским, утверждающим, что в глубине каждой человеческой души заключена возможность развить в себе сверхчеловека . Реализация этой идеи зависит в первую очередь от самой личности, от желаний и целей, которые она ставит перед собой. Идею «совершенного человека» мы рассматриваем как одну из моделей, форм «сверхчеловека». «Совершенный человек» - это качественно новый тип человека, познающего мир и работающего над собой, использующего набор различных методик, включающих тренировки сознания, развитие сверхспособностей, духовное совершенствование, которые он способен передать следующим поколениям. Современное общество особенно нуждается в появлении совершенных людей.
Итак, идея «сверхчеловека» имеет многомерное толкование, её следует рассматривать как религиозно-философскую, нормативно-оценочную и культурно-гуманистическую категорию, как «комплексную, междисциплинарную и полиметодологическую тему» . И в связи с этим на современном этапе идея «сверхчеловека» требует глубокого всестороннего исследования.
Рецензенты:
Захарова Л.Н., д.ф.н., профессор, Тюменская государственная академия культуры, искусств и социальных технологий, г. Тюмень;
Шабатура Л.Н., д.ф.н., профессор, Институт менеджмента и бизнеса, Тюменский государственный нефтегазовый университет, г. Тюмень.
Работа поступила в редакцию 18.11.2014
Библиографическая ссылка
Исаченко Н.Н. ИДЕЯ «СВЕРХЧЕЛОВЕКА» В ФИЛОСОФСКОМ ДИСКУРСЕ // Фундаментальные исследования. – 2014. – № 11-9. – С. 2086-2089;URL: http://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=35902 (дата обращения: 26.12.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
Данные размышления являются всего лишь интерпретациями идей различных философов и течений. Автор стремится передать их в первозданном виде, но не застрахован от случайного домысления.
Сами по себе идеи почти ничего не могут - эти единичные смысловые конструкты слишком слабы, слишком одиноки, слишком ничтожны и поэтому не способны повлиять на человеческое общество. Но если из разрозненных идей собрать более-менее цельный конструкт, отвечающий потребностям обладающей потенциальной или фактической властью какой-либо социальной, то дело может принять дурной оборот. Идея сверхчеловека не нова для человеческой культуры, но сама по себе она ничего не несёт и слишком сильно зависит от контекста, в который её помещают. Пара ловких логических манипуляций и вот уже идею о сверхчеловеке можно найти и в Библии, и в мифах древности, и в рекламных слоганах дезодорантов и шампуней. И ваш любимый супергерой тоже может оказаться тем ещё уберменшем - нужно лишь взглянуть на него под определённым углом.
Если вам вдруг захочется узнать о концепции Ницше побольше, то, скорее всего, вы первым делом окажетесь на википедии и не факт что после этого захотите продолжить путь (хотя заглянуть на киберленинку всё же не помешает). Несмотря на то что понимание уберменша для Ницше, это в первую очередь понимание моральное (при этом императивное — сверхчеловеку не нужно общество, чтобы жить нравственно — он сам себе общество), последующие интерпретации сместили фокус на физические особенности уберменша, оставив за бортом метафизическое измерение, благо Ницше сам оставил эту лазейку, когда говорил об эволюции человека. Возможно именно этот биологический пафос и стал тем, что позволило идее о сверхчеловеке стать частью массовой культуры. Ну, а то, что идея была изначально изложена в художественном произведении, лишь дало ещё больший толчок к последующим трактовкам и интерпретациям.
«Бог мёртв» - именно эта предпосылка и создаёт базис для появления ницшеанского сверхчеловека, который оказывается один на один перед многогранным миром без этического проводника, без нормативистского сверх-Я, которое бы могло указать ему путь и оправдать (или осудить) все его деяния.
Но возможно ли существование сверхчеловека без смерти бога? - Да, возможно.
Задолго до Ницше об этом говорили гуманисты эпохи Просвещения, которые вывели, что раз человек создан по образу и подобию Бога, то сам является Богом, а значит способен действовать независимо, вне рамок, накладываемых на него Библией, священниками или господствующей моралью. Данная логическая конструкция позволяет выйти из-под власти Большого Другого, который до этого определял жизни людей, чтобы стать для себя источником морали, не зависимой от внешнего субъекта.
Нечто подобное сделали и экзистенциалисты, которые в своей массе отрицали власть идеи над человеком и оставляли его абсолютно незащищённым перед внешним миром. Если осознал эту правду жизни, что всё то, во что ты верил, - всего лишь выдумка, то можешь поверить в любую из всех возможных. Или создать свою собственную картину мира, которая будет ничем не лучше остальных. Но при этом и не хуже.
Чтобы как можно глубже понять «Мираклмена» в интерпретации Алана Мура всё вышесказанное лучше держать в голове, иначе отсылки к философии Ницше так и останутся лишь простыми отсылками, призванными придать условной глубины и ценности посредством культурной преемственности. Но что ещё более важно - именно подобное детальное рассмотрение произведения позволяет обнаружить, что как бы не пытался Мур, он всё так же остался в плену стереотипов массовой культуры и не смог преодолеть рамки биологического понимания сущности сверхчеловека (хотя может это и вина супергероического жанра, преодолеть недостатки которого раз за разом пытался Мур). Но для этого нужно чуть более детально разобрать сюжет комикса.
Внимание, Спойлеры!
Одно из самых явных достижений Мура - это перемещение Мираклмена и его чудо-семьи из Золотого Века в Бронзовый со всем сохранением ранее накопленного опыта. Всё, что происходило тогда - не более чем искусственно созданные сны в секретных правительственных лабораториях. Всё чудо-семейство - результат изучения технологии инопланетян, которая позволяет с помощью заложенных триггеров менять тела живых существ, оставляя разум на месте. Главная слабость чудо-семьи - необходимость для «превращения» использовать специальные слова, которые иногда нет возможности произнести или можно забыть. Из-за череды неудач учёным пришлось вывести чудо-людей из сна, а затем и попытаться уничтожить их атомным взрывом. Один погиб, второй потерял память, а третий познал, что он сам вершитель своей судьбы и избавился от оков своего старого миропонимания. Здесь берёт начало одна из первых попыток художественными средствами раскрыть сущность сверхчеловека. Их здесь будет много, но эта видится мне одной из самых важных.
Первое и самое популярное измерение сверхчеловека - физическое или биологическое, несмотря на то, что фактически это два разных критерия. Физически, то есть внешне, сверхчеловеком может быть любая разумная форма жизни гуманоидного типа, обладающая пониманием человеческой культуры, ведь человек - это не только биологический конструкт, но и социальный. Супермен является физическим воплощением сверхчеловека, но никак не биологическим - он представитель инопланетной расы, которая чисто случайно (и маркетингово) имеет ту же морфологию, что и мы с вами. Мираклмен Мура даже не смотря на использование инопланетных технологий является сверхчеловеком на биологическом уровне (но в отличие от своей дочери искусственно созданным). Он воплощает в себе внешние черты сверхчеловека - неуязвимость, способности к полёту, лучи из глаз и целый ворох суперсил, которыми он пока ещё не овладел. Он является сверхчеловеком по праву силы, точно так же как ими являются все члены чудо-семьи.
Молодой Мираклмен некогда был протеже главного героя, он всего лишь учился быть «супергероем». Если у Мираклмена был исключительный компас определения добра и зла (о том, что эти понятия оценочны и контекстуальны я думаю вам не нужно напоминать), то у обоих его помощников была лишь ориентация на наставника, подражание его действиям, мыслям и суждениям. Когда же главный герой потерял память (что равносильно его смерти), то Молодой Мираклмен остался без этического компаса. Это позволило ему прийти к мысли, что этики как таковой и не существует. Ну, или она существовала до тех пор, пока был жив её носитель - детали не особо важны. Нормы всего лишь выдумка, которая была призвана подчинить его чужой воле и заставить действовать иначе, чем он того хотел. Он обрёл новый тип разумности, основанной на следовании собственным желаниям, а не желаниям Большого Другого. Увы, но обида, последовавшая за осознанием этого факта, не позволила ему выстроить собственный моральный комплекс - «Бог умер», осталась нигилистическая пустота, в противовес которой Ницше некогда и выдвинул идею сверхчеловека.
Следующая точка, в которой раскрывается сущность сверхчеловека - это прибытие вернувшего себе память (и сверхсилы) Мираклмена на секретную базу. Чуть позже увидевшие его мощь немецкие солдаты воскликнут, что это и есть тот уберменш, который был их идеалом во времена Третьего Рейха. Светловолосый атлет, способный руками разрывать танки. Для Гитлера идея сверхчеловека была составной частью антисимитизма, способом ограничить людей высшей крови от людей низшей. Разграничить их права на биологическом уровне, уничтожить «слабую ветвь» человеческой эволюции. Именно таким уберменшем и был Мираклмен - ариец, во благо нации которого совершались самые ужасные деяния и чьей волей ни прикрывались. Именно на базе Мур высказывает одну из самых глубоких своих идей - не столь важно, какими силами обладает физическое воплощение сверхчеловека, главное, чтобы он был на «нашей стороне», был управляем и действовал в «наших» интересах. Его главная задача - сохранять статус-кво, оставлять одних у власти и не давать другим до неё добраться. Метафизически это, конечно, не сверхчеловек.
Следующим важным событием становится борьба Пантеона (Мираклмена (М), Мираклвумен и их друзей-инопланетян) против Молодого Мираклмена (ММ), который вновь появляется в этом мире. К тому моменту Мур накинет множество образов и смыслов к общей сюжетной линии, так что истинную суть очередного противостояния сверхчеловека (ММ) и Бога (М) очень легко упустить из виду, тем более что это сражение становится и сюжетной кульминацией. Противостояние этих существ приобретает новое значение - оно начинает отражать ещё и борьбу различных мироощущений. Не смотря на то, что сам Мур объясняет это противостояние через тягу антогониста к Тонатосу, смерти (тогда как главные герои воплощают собой Эрос, живородящее начало), производимое антагонистом разрушение носит иное символическое наполнение, состоящее из того же нигилизма и отрицания текущего миропорядка как такового. Он обладает запредельной силой и только поэтому оказывается способен совершить столь огромные разрушения. И, что самое важное, он хочет победить Бога, который и воплощает для него мораль. Только с его смертью он сможет обрести власть над своей собственной жизнью. Во всех остальных случаях его будут способны подчинить своей воле вполне реальные существа. Точно так же ведут себя атеисты, борющиеся с церковью - они хотят уничтожить источник угнетения, символически выраженный во власти бога над ними. Точно так же ведут себя подростки, бунтующие против «системы». Когда же Молодой Мираклмен оказывается повержен, начинается новая глава в истории этого мира.
Мир после лондонской резни - это мир, который понимает, что с человечеством вместе живут существа, способные к невообразимым разрушениям и неуязвимые к человеческому оружию. Единственный способ управлять ими - это идеология, но к этому моменту люди оказываются лишены и этого инструмента. Оставшиеся в живых сверхлюди принимают решение перестроить человеческое общество, но делают это исходя из на мой взгляд странных предпосылок. Главная причина их «реформ» - «действие для блага людей». Ответ на вопрос, почему не спросить у людей, что они считают благом: «Разве мы спрашиваем как дела у рыб? Хочет ли корова стать фаршем?». Главная причина, почему они считают себя выше человечества - их сила. Именно в ней заключается их сверхчеловечесность, а не в способности выйти за рамки существующих норм и создать собственный морально-этический кодекс. Они способны это сделать, но не это определяет их как сверхлюдей.
Они уничтожают всё ядерное оружие, изымают обычное, отменяют деньги и разрешают все виды наркотиков. Они позволяют себе это делать, потому что у них есть сила, потому что они считают себя выше людей эволюционно. Они делают лучшей жизнь людей, но не самих людей. Или не всех. Всё так же остаются сильны церкви, образуются новые религиозные течения, которые начинают воспевать подвиги Пантеона. Они называют себя Пантеоном и берут имена греческих богов, чтобы показать свой статус и заставить людей подчиняться. Но, с другой стороны, они позволяют людям вознестись и создать себе вторые тела. Тем людям, которые оказываются готовы выйти за рамки собственных убеждений и отказаться от путеводного голоса Большого Другого. Тем, кто способен понять их логику, согласится и впоследствии развить. Тем, кто способен сам выстраивать свой жизненный путь.
«Мираклмен» как и «Хранители» выделяется во многом и тем, что мир здесь живой. Он меняется, в первую очередь, благодаря действиям сверхлюдей. Мур на уровне концепта заложил, что герои не будут соблюдать статус-кво и перекуют под себя мир. Это то, что не удалась большинству супергероев, ведь вместо того,чтобы решать проблемы системно, они сосредотачивались лишь на устранении видимых результатов противоречий, но никак не разрешении последних. Это связано с рядом причин, в число которых входит маркетинговая необходимость постоянно получать прибыль за счёт продажи продукции с любым героям масскультуры, а также с тем, что для большего погружения читатель должен видеть в комиксах мир, похожий на тот, что находится у него на окном. У Мираклмена нет Цитадели Одиночества, в которой можно было бы уединиться и снять с себя ответственность за всё, что происходит вокруг. Он изменяет мир, но оставляет людям право наслаждаться своими заблуждениями. В действиях Пантеона видны отражения левых настроений и марксистская риторика, но построенный Мираклменом мир никак особо не конкретизируется. Прямо как у ранних Стругацких - коммунизм есть, но как его описать не понятно, ведь он качественно превосходит существующие общественные отношения. Поэтому и приходится указывать на внешние признаки, которые можно представить - отсутствие денег, например. И там же отражается новый вид деятельности, которая становится одной из важнейших для новых сверхлюдей - исследование космоса. Почти что бесконечный сверхчеловеческий потенциал у Мура находит применение в гносеологической деятельности, творческой и созидательной. И это становится ещё одной важной идейной составляющей полотна «Мираклмена».
Теория «сверхчеловека»
Концепция сверхчеловека Ницше наиболее подробно раскрывает в работе «Так говорил Заратустра» (1883-1886 гг.). «Книга для всех и ни для кого» ? так звучит подзаголовок «Заратустры» Ницше. Таков круг подлинных читателей Ницше и всего о нем.
В ортодоксально-религиозной среде и представителями старшего поколения философов-идеалистов сверхчеловек Ницше был воспринят как воплощение злого начала, которое стоит вне всякого нравственного порядка, действует на основании собственных инстинктов, в соответствии с основным своим влечением? «жаждой власти», и при этом не щадит ни себя, ни своих ближних: «сверхчеловек? отрицатель и противник как личной нравственности, заключающейся в укрощении влечений низшей природы, так и деятельности, основанной на любви и самоотвержении в интересах своих ближних».
«Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть сверхчеловек, молния из темной тучи, называемой человеком». По мнению Ницше, сверхчеловек новый, более высокий биологический вид, превосходящий Homo sapiens. Он должен быть создан путем усовершенствования, строгого отбора и сознательного воспитания новой породы людей. Ницше не биолог и не политик. Поэтому его сверхчеловек это скорее художественный образ, поэтическая метафора, отразившая тенденции развития эпохи.
Сверхчеловек должен соединить в себе доселе несоединимые качества: сильную волю, страсть, гордость, жизнерадостность, чувственность, себялюбие, инстинкт войны и завоевание и, в то же время, творчество, созидание нового, умение раздавать и дарить, жертвовать собой. Это как бы соединение в одном лице мудрого философа и завоевателя-аристократа, Сократа и Александра Великого.
«Самый ничтожный человек последний, т. е. современный человек, потому что он не может презирать самого себя. Он самодоволен и жалок, заботится о своем здоровье, не переутомляется, уважает равенство, когда нет ни бедных, ни богатых, ибо то и другое слишком хлопотно. Все считают себя умными, считают, что знают все. У них есть свое удовольствие для дня и свое удовольствие для ночи, но здоровье выше всего. «Счастье найдено нами», говорят последние люди. Они не могут понять слова о сверхчеловеке, обращенные к ним.
Ницше своей идеей сверхчеловека стремится придать новый импульс развитию человека и общества. Он говорит: существующий человек слаб и ничтожен, и хуже всего то, что он при этом и самодоволен, старается не знать о своей ничтожности. Но наиболее честные и свободные возненавидят свою слабость и объявят ей жестокую войну. Это и будет движением к сверхчеловеку человеку будущего.
Ницше выступает против логичности, разума, стремления к истине. «К вещам, которые могут привести в отчаяние мыслителя, принадлежит познание, что нелогичное тоже необходимо для человека и что из него проистекает много хорошего». Нет никакой связи между истиной и благом человечества.
Между истиной и ложью нет сущностного противопоставления.
Обычно люди полагают, говорит Ницше, что высшей целью является истина. Но это роковое заблуждение. В основе жизни, всего общественного и культурного процесса лежит «воля к власти». Способствует ли рациональное познание повышению «воли к власти»? Нет. Доминирование интеллекта парализует волю к власти, подменяя деятельность резонированием.
Заратусгра является предзнаменованием Сверхчеловека, это пророк благой вести. В своем одиночестве он открыл обещание, счастья и несет это обещание людям; с благодетельной и мягкой силой он предсказывает людям великое будущее в награду за великий труд, в другое время Ницше заставит его держать более суровые речи. Ницше хочет в своей книге показать человечество, пробужденное к новой жизни прославлением своего собственного существа, добродетелями добровольного избранного меньшинства, которое очищает и обновляет свою кровь. Последняя его воля заключается в том, что он хочет определить и направить деятельность людей: он хочет основать, новые нравы, указать подчиненным их обязанности, сильным их долг и объем власти и вести все человечество к высшему будущему.
Биологически обусловленным, считает Ницше, является все, что в человеческом общежитии считается добром, что составляет для людей ценность, включая и ценность моральную. Соответственно, нет и быть не может объективно обусловленной морали. Каждый имеет такую мораль, которая в наибольшей мере соответствует требованиям его жизни: мораль одного оправдывает все, к чему он стремится; мораль другого делает его умиротворенным; мораль третьего призывает к мщению врагам и т. д. Люди даже могут не осознавать, каков на самом деле источник их моральных убеждений и представлений, но это не меняет дела. Всяк имеет тот тип морали, который больше всего соответствует его природе.
Наиболее существенное различие между людьми, по мнению Ницше, состоит в том, что некоторые из них от природы слабы, другие сильны опять-таки по природе. Соответственно различается и их мораль. Сильные («хозяева», по терминологии Ницше) ценят личное достоинство, решительность, настойчивость, самоуверенность, несгибаемую волю и неистощимую энергию в достижении поставленной цели. Слабые («рабы» по той же терминологии) ценят то, что в большей мере выражается в их слабости? сострадательность, мягкосердечие, альтруизм, и рассудительность и т. п.
Некогда хозяева господствовали в жизни. У них была своя мораль, свои понятия и представления о добре и зле. Но со временем их одолели рабы, но победили они не силой, а числом. Добром стало признаваться то, что в большей мере соответствует их интересам; мягкосердечие, любовь к ближнему, покорность, доброта? все эти и им подобные качества возвышены до уровня добродетели. В эпоху после восстания рабов господствующей стало и продолжает оставаться рабская мораль. Релятивистская этика с ее тезисом: «каждый имеет тот тип морали, который подходит ему», оказывается только внешней видимостью. В ее основании лежит этика абсолютизма, согласно которой правильной является только одна мораль? мораль хозяев.
Господствующая мораль, по мнению Ницше, своим основанием имеет предположение, во-первых, о всеобщем равенстве; во-вторых, о свободе? каждый должен быть свободен в той мере, в какой он не посягает на свободу других; в-третьих, об абсолютности моральной ценности, которая якобы не требует никаких доказательств, поскольку она не средство, а цель.
Основанная на этих предположениях мораль вполне закономерно включает в себя принципы справедливости, альтруизма или любви к ближнему, сострадания, милосердия, превосходства духовных ценностей над материальными, преимущество общественного блага перед личным и т. п..
Собственная моральная позиция Ницше, позиция хозяина почти прямо противоположна господствующей в обществе морали. Ее краеугольными камнями служат: во-первых, ценность жизни в ее биологическом смысле? только жизнь имеет абсолютную ценность и порождает все то, что имеет ценность, во-вторых, свобода сильного? свобода принадлежит только тому, кто имеет достаточно силы, чтобы завоевать и отстоять ее, в-третьих, неравенство? люди не равны, они лишь лучше или хуже, в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в каждом из них. Естественно, этим устоям соответствуют и принципы морали. Справедливость в том виде, как ее понимает господствующая мораль есть ложь. Истинная справедливость, считает Ницше, основана отнюдь не на равенстве? каждый имеет столько, сколько заслуживает, а заслуги его измеряются количеством жизни.
Подлинный человек должен строить всю свою жизнь в пространстве, границы которого пролегают не там, где находится добро и зло господствующей морали. Именно в этом смысле Ницше называет себя имморалистом.
Сверхчеловек? это «высший биологический тип, который относится к человеку, как тот относится к обезьяне. Но этого человека нужно вырастить, а для этого у Ницше нет каких-либо специальных рецептов: он выступает лишь как пророк, предвещающий приход нового «вождя», «фюрера», полубога, а то даже и Бога». Заратустра? это не сверхчеловек, это «мост» к сверхчеловеку. Обычные люди? это исходный материал, почва для выращивания сверхчеловека. Сверхчеловек? это новый «культ личности», далеко выходящий за рамки «культа личности» обычных людей и легший в основу мифологии Ницше, изложенной более полно в «Заратустре».
Неудивительно, что германо-фашистский «миф ХХ века» опирался на философию Ницше. Философ видел прообразы сверхчеловека в римском, арабском, германском дворянстве, в гомеровских героях, в скандинавских викингах. Идеалом, близким к сверхчеловеку, были Цезарь, Макиавелли, Наполеон. Но возникновение сверхчеловека не предполагалось быть связанным с какой-либо из существующей рас того времени. Кроме того, он является членом какого-то класса не в силу своего рождения, а предназначен к этому самой природой. Таким образом, антибуржуазная философия Ницше находилась в полном противоречии с идеологией и практикой фашизма.
В учении Ницше, как в любом серьезном нравственно философском исследовании, есть много ценного для нашего времени. Прежде всего, это яркая критика мещанства. Никто до и после Ницше с такой прозорливостью не смог предвидеть всю опасность общества маленьких, серых, покорных людей.
Это, кроме того, неприятие социальной системы, построенной либо на без мерном подчинении какой-либо одной идеологии, либо на принципах утилитаризма и прагматизма, где обесценено главное? личность, ее индивидуальность и неповторимость. Это идея возвышения человека, преодоление всего мелочного, обыденного, незначительного для жизни.
Главной позитивной ценностью нравственного учения Ницше, без сомнения, является идея возвышения человека. Ницше с полным правом можно было бы назвать исследователем антропологического метода в философии. В своих нравственных оценках он стремился идти от индивида. Причем сам индивид рассматривался им как бесконечно становящаяся ценность, как процесс, как неисчерпаемость. По Ницше, человечество? это целостность, проявляющаяся через различие. Но абсолютизация неординарности приводила Ницше к парадоксальным выводам.
Данный идеал Ницше наиболее подробно раскрывает в своей работе «Так говорил Заратустра» (1883-1886). «По форме эта большая страстная книга является рассказом о странствиях Заратустры – персонажа, основанного на образе иранского пророка шестого века до нашей эры Зороастра (Заратустра – латинизированная форма этого имени), но сообразованного с поэтическим и философским замыслом Ницше». (5, с.589-590) Исследователи отмечают, что данная книга «строится как своего рода травестийное Евангелие: достаточно вслушаться в стиль и обороты речи Заратустры, его обращения к ученикам, разговор притчами и образами, загадками и ответами, и пр. То есть Заратустра выступил как новый Христос, точнее, анти-Христос, подменяя Его и выдвигая новые ценности». (11, с.19)
«Образ Заратустры, - свидетельствует сестра философа, - предносился моему брату с самой ранней юности; он писал мне однажды, что еще ребенком видел великого перса во сне». (23, с.285) В своей книге Ницше «противопоставил европейскому христианству восточные религии, начиная с персидского Заратуштры и кончая древнеиндийским Ману. <…> Характерно, что берется именно перс, ибо именно персы наиболее близко соприкасались с первыми европейцами – греками и именно они хотели уничтожить только что возникшую европейскую цивилизацию (греко-персидские войны). Интересно, что воевавшие с греками персидские цари Дарий и Ксеркс исповедовали, по словам исследователей, учение Заратуштры». (11, с.24)
«Исторический Заратустра (Зороастр) верил в то, что мир является ареной всеохватывающего конфликта между двумя космическими силами, одна из которых добро, другая – зло. Наш долг в этой борьбе, учил Заратустра, состоит в том, чтобы становиться на сторону светлых сил. Но поскольку Ницше находился «по ту сторону добра и зла», то он не верил в космологию Дзен-Авесты». (7, с.236) Сам Ницше пишет о реальном и творчески преобразованном образе Заратустры следующим образом: «…то, что дает этому персу совершенно исключительное положение в истории, составляет с моими идеями полную противоположность. Заратустра первым увидел в борьбе добра и зла главный рычаг, управляющий движением вещей, - переработка моральных понятий в метафизические, каковы сила, причина, цель в себе – вот в чем состоит его значение. Но сам этот вопрос, будучи поставлен, заключал бы в себе, по существу дела, и свой ответ. Заратустра создал это роковое заблуждение – мораль, следовательно, он же и должен быть первым, кто познал его. <…> Заратустра правдивее всякого другого мыслителя. Его учение, и только оно одно, объявляет правдивость высшей добродетелью – в противоположность трусости идеалистов, обращающихся в бегство перед реальностью; в Заратустре больше чисто физического мужества, чем во всех мыслителях, вместе взятых. Говорить правду и хорошо стрелять из лука: такова персидская добродетель. <…> Самопреодоление морали посредством правдивости, самопреодоление моралистов путем превращения в собственную противоположность – в «я»: вот что означает в моих устах имя Заратустры». (23, с.297) Иными словами, «раз Заратустра был первым, кто совершил ошибку, полагая, что моральные ценности являются объективными характеристиками универсума, он должен стать первым, кто исправит ошибку и будет агитировать в пользу новой философии». (7, с.236)
Ницшевский Заратустра говорит, что «человечество, как таковое , не имеет единственной цели или всеобщей морали:«Тысяча целей существовала до сих пор, ибо существовала тысяча народов. Недостает еще только цепи для тысячи голов, недостает единой цели. Еще у человечества нет цели». (16, с.44) Заратустра и хочет заполнить эту моральную лакуну и возвещает объединяющую людей цель. Эта цель-ubermensch(сверхчеловек)». (7, с.236)
«Обычно исследователи и комментаторы отмечают уверенно, что слово «сверхчеловек» мыслитель почерпнул в гетевском «Фаусте». Но стоит вглядеться в текст «Фауста», чтобы увидеть весьма ироническое употребление этого понятия. Вызванный заклятием Фауста Дух издевательски бросает ему: «WelcherbarmlichGrauen/FatUbermenschendich!WoistderSeeleRuf?»usw. (Или в буквальном переводе: «Какая жалкая боязнь охватила, сверхчеловек, тебя! Где зов души?» и т. д.) Т. е. позитивный смысл этого слова в «Фаусте» отсутствует. Правда, о возможности перерастания человека в нечто высшее мы можем найти у Данте:
«Пречеловеченье вместить в слова
Нельзя; пример мой близок по приметам,
Но самый опыт – милость Божества».
Данте. Божественная комедия.
Рай. Песнь первая.
Данте употребляет слово “trasumanar” – пречеловеченье, превращение в нечто большее, чем человек. Однако великий итальянский поэт и мыслитель считал, что стать больше, чем человек, сверхчеловеком, человек может не вопреки, а лишь благодаря помощи Бога. Можно предположить, что восхищавшийся Возрождением Ницше знал эти строки Данте, строки очень серьезные в отличие от гетевской иронии, но выступил, похоже, как против великого немецкого, так и против великого итальянского поэта». (11, с.18-19)
Показательно, что американский исследователь А. Данто оставил немецкий термин непереведенным, так как слово «сверхчеловек» (по-английски “Superman”, “Overman”) не может не вводить в заблуждение. Однако, что такоеubermensch(сверхчеловек)? «В качестве идеала, к которому мы должны стремиться в своем человеческом обличье, эта идея выступает как исключительно неопределенная и неконкретная цель. <…> Ubermensch(сверхчеловек) противопоставляется тому, кого Ницше называет «последний человек» (derLetzteMensch), и кто стремится как можно больше походить на всех других, который счастлив просто потому, что счастлив: «Счастье найдено нами», - говорят последние люди и моргают». (16, с.12) Это – стадный человек современной ему эпохи, и Ницше-Заратустра презирает его». (7, с.238) В одной из своих работ мыслитель писал: ««…цель человечества не может лежать в конце его, а только в его совершеннейших экземплярах». Этим «совершеннейшим экземпляром» может стать каждый, но далеко не каждый реализует эту потенциальную возможность; констатация этого печального факта и заставляет Ницше обращаться не ккаждому , а кизбранным». (8, с.110) И вот Заратустра говорит:
«Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?<…>
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью.<…>
В человеке важно то, что он переход, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.
Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту.
Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу.<…>
Я люблю того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо он хочет гибели от людей настоящего.
Я люблю того, кто карает своего Бога, так как он любит своего Бога: ибо он должен погибнуть от гнева своего Бога.<…>
Я люблю того, чья душа переполнена, так что он забывает самого себя, и все вещи содержатся в нем: так становятся все вещи его гибелью». (16, с.8,10-11)
«Человек одновременно переход и гибель. Мы превосходим себя, преодолевая нечто в самих себе, и это то, что гибнет и оставляется нами. Мы погибаем главным образом как человеческие существа ради того, чтобы стать чем-то более возвышенным. Человеческая жизнь есть жертва (или должна ею быть) во имя не чего-то транс- или экстрачеловеческого, а во имя достижимогодля нас, жертва, придающая нам силы преодолеть (частично) самих себя. В отличие от аскетического идеала этот идеал не является деморализующим. Он не подчеркивает нашу никчемность, а определяет наши достоинства как находящиеся в процессе изменения. Мы превосходим себя вчерашних, но еще не доросли до себя будущих, и нам предстоит найти более возвышенный образ себя как живых существ.Ubermensch(сверхчеловек) – это не белокурая бестия. Белокурая бестия остается позади, будем надеяться, навсегда.Ubermensch(сверхчеловек) – впереди». (7, с.238-239)
Сложность восприятия данной проблемы читателями Ницше и, в частности, вышеупомянутая подмена понятий вызвана тем, что «его книги не только сами по себе произведения искусства, - они требуют искусства и от читателя, ибо читать Ницше – это своего рода искусство, где совершенно недопустима прямолинейность и грубость и где, напротив, необходима максимальная гибкость ума, чутье иронии, неторопливость. Тот, кто воспринимает Ницше буквально, «взаправду», кто ему верит, тому лучше его не читать», - отмечал великий немецкий писатель Томас Манн. (14, с.386)
«Однако предмет разговора об ubermensch(сверхчеловеке) связан, конечно же, не только с тем, чтобы перестать делать нечто, что мы делали ранее, а с тем, чтобы двинуться в новом направлении. Но куда? К какому конечному пункту? Вероятно, Ницше заслуживает упрека в том, что оставил данный вопрос до такой степени открытым. Его сестра уверяла Гитлера, чтоон и есть тот, кого имел в виду брат, когда говорил обubermensch(сверхчеловеке). Читатели старшего поколения верили, что Ницше подразумевал некий конкретный образ, взятый, по крайней мере, из прошлого. <…> Но в действительности нет смысла вглядываться в прошлоев поисках примеров, поскольку в нашей истории еще никогда не было ни одногоubermensch(сверхчеловека). (7, с.239)
«Никогда еще не было сверхчеловека! Нагими видел я обоих, самого большого и самого маленького человека.
Еще слишком похожи они друг на друга. Поистине, даже самого великого из них находил я – слишком человеческим!» (16, с.66)
«…Этому немецкому Раскольникову сподобилось с оглядкой на Наполеона решать ребус собственной жизни: «тварь дрожащая» или «сверхчеловек». (19, с.17) «По Ницше, на пути к достижению совершенства, необходима трехкратная трансформация сущности человеческого существа в сверхчеловеческое начало. В речи «О трех превращениях» Заратустра указывает три стадии или метаморфозы человеческого духа, соответствующие трем этапам восходящего формирования человека в идеальный тип сверхчеловека.
На начальной ступени человеческий дух символизирует верблюд, навьюченный грузом из многочисленных выхолощенных заповедей, утративших смысл традиций и мертвых авторитетов.
На второй стадии – превращения верблюда во льва – человек освобождается от пут, связывающих его на пути к сверхчеловеку, и завоевывает себе свободу для создания «новых ценностей». <…> В человеке пробуждается недовольство собой, стремление стать господином своих добродетелей. Заратустра называет это состояние «часом великого презрения»: «В чем то высокое, что можете вы пережить? Это – час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным, так же как и ваш разум и ваша добродетель». (16, с.9) <…> Великое презрение, отказ от тех учений, которые мешают свободному развитию личности, проповедуя «равенство людей», и отрешение от пессимизма, представляют собой последние шаги на пути восхождения к сверхчеловеку. Пессимизм Ницше трактует широко, имея в виду как метафизическую доктрину (утверждающую, что небытие лучше бытия), так и этическое учение (рассматривающее тело как начало злое и греховное по своей природе):«Я не следую вашим путем, вы, презирающие тело! Для меня вы не мост, ведущий к сверхчеловеку!» (16, с.25) <…>
Заключительная метаморфоза – превращение льва в ребенка – представляет собой положительный этап появления сверхчеловеческого типа. Младенчество символизирует утверждение жизни: «Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения». (16, с.19) Вступающий на путь человека принимает жизнь, благословляя ее, и в этом смысле является искупителем земной действительности:«»И вот мое благословение , – говорит Заратустра, - над каждой вещью быть ее собственным небом, ее круглым куполом, ее лазурным колоколом и вечным спокойствием – и блажен, кто так благословляет! Ибо все вещи крещены у родника вечности по ту сторону добра и зла…» (16, с.118) Принятие и оправдание жизни – отправной пункт«пути созидающего». (20, с.75-76)
«Позиция Ницше здесь на стороне человека, способного к подвигу, к преодолению себя. Бытие изначально не порочно, оно стало таковым, потому что человек перестал верить в себя, избрал путь слабого. Человеку нужно преодолеть себя. Он вправе ожидать к себе отношения не как к тому, кто нуждается в жертве. Убежденность в том, что человек слаб, вызывает и убежденность в том, что он с необходимостью примет жертву, нуждается в ней, жертвуя ему, его лишают выбора, ограничивают его свободу». (15, с.100) А «загадочное «Само», ассоциируемое Ницше с телом человека, - это подсознательная, глубинная полнота личности, в которой нет никакого различия души и тела и которая полностью определяет все устремления души и тела. Ницше упоминает это Само только для того, чтобы отвергнуть взгляды «презирающих тело», и это не позволяет ему более ясно сформулировать мысль о том, что именно Само и является той движущей, той творческой силой, котораяпересоздает человека и ведет его к состоянию, обозначаемому термином «сверхчеловек». (8, с.111)
«Есть некоторая ирония в том, - пишет А. Данто, - что Ницше наименее оригинален там, где он оказался наиболее влиятельным. Речь идет о древнем, почти языческом идеале, а именно: страсти нужно обуздывать, а не подавлять, в противоположность позиции тех, кто исповедует воздержание, скрывая порочные стремления, а ведь это было официальной моральной рекомендацией до совсем недавних времен. Следовательно, ubermensch(сверхчеловек) – это не белокурый гигант, подавляющий своих более мелких собратьев. Это просто радостное, безвинное, свободное человеческое существо, обладающее инстинктивными побуждениями, которые, однако, не порабощают его. Он – господин, а не раб своих побуждений, и, следовательно, он в состоянии что-то сотворить из себя, нежели стать продуктом инстинктивных проявлений или внешних препятствий. Сверх этого Ницше мало говорит о деталях, за исключением выражения скрытой похвалы тем, чьи страсти обращены на создание научных, художественных или философских произведений. Он сделал идею обubermensch(сверхчеловеке) изменчивой, а не устойчивой, чтобы ей придали ценность те из нас, кому удастся воплотить ее. Еслиubermensch(сверхчеловек) воспринимался как задира, чья радость состоит в грубой демонстрации силы, то в этом Ницше должен винить только самого себя.<…> Его величайшим несчастьем был тот буквализм, с каким его интерпретировали даже наиболее симпатизировавшие ему критики". (7, с.240-241)
Конечно же, «…этот тип не является неким символом, обетованием далеких, темных тысячелетий, новым видом в дарвинистическом смысле, о котором мы не можем ничего знать и ставить который путеводной звездой было бы, пожалуй, просто смешно», - писала сестра философа. (23, с.287) На это же указывает и А. Данто. "Ницше считал, что идеал ubermensch(сверхчеловека) не может быть достигнут автоматически, в ходе естественного развития событий. В этом отношении его учение является чем угодно, только не разновидностью дарвинизма. Действительно, мы знаем, что Ницше считал, что выживают и доминируют негодные и что все большее и большее количество индивидов, которые становятся все более и более похожими друг на друга, должны будут со временем подавить своей численностьюисключительных личностей, которые могли бы прорваться к новой перспективе и более возвышенной форме жизни". (7, с.241-242) Ницше много пишет о"последнем человеке" , но, по точному замечанию А. Данто, "в действительности Ницше не верил, что"последний человек" <…> мог бы существовать. Не будет и не может быть последней стадии в человеческом развитии или чего бы то ни было подобного". (7, с.242) В связи с этим Ницше развивает идею"вечного возвращения" . Под"вечным возвращением" Ницше подразумевал "не то, что несходные события повторяются, не то, что сходные примеры всегда подпадают под один и тот же закон, ничего из того, что обычный здравый смысл мог бы предположить относительно его идеи, - он имел в виду, что все конкретные и определенные вещи постоянно возвращаются вновь и вновь, именноте самые вещи, а не просто их подобия". (7, с.244) «Образ круга – вечных изменений среди вечного повторения – является символом, таинственным знаком над входной дверью к учению Ницше о сверхчеловеке». (20, с.72)
"Учение о "вечном возвращении" влечет за собой бессмысленность происходящего, а учение обubermenschявляется своего рода требованием, обращенным к воле человека, чтобы такой смысл существовал. Эти две идеи взаимосвязаны. При заведенном порядке вещей Заратустра всегда возвращается:
"…я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в большом и малом, чтобы снова учить о вечном возвращении всех вещей,
- чтобы повторять слово о великом полдне земли и человека, чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке.
Я сказал свое слово, я разбиваюсь о свое слово: так хочет моя вечная судьба…"
Не имеет значения, что мы исчезаем и возвращаемся и снова исчезаем. Важно то, мы делаем это вечно, важен смысл, вкладываемый нами в нашу жизнь, важна радость от преодоления, каков бы ни был наш удел. И все это делается именно ради дела, а не ради каких-то выгод – они всегда будут одними и теми же. То, что мы делаем, имеет исключительно внутреннее, личное значение, либо не имеет никакого значения вообще. Именно мы даем существованию смысл и значение. Мы должны принять на себя этот труд, чтобы наша жизнь имела смысл (хотя мы и не в силах изменить ее в соответствии с нашими пожеланиями): мы должны отстаивать себя, исполняя свое предназначение. <…> Утверждается как императив: поступай так (или будь таким), как ты желал бы поступать, в точности таким же образом (или быть в точности тем же самым) бесконечное число раз во веки веков. Если люди будут неуклонно следовать этому правилу, они избавятся от чувства рессантимента . В экзистенциалистских терминах это – довод в пользу аутентичности. Он исключает саму возможность другой жизни, в раю или в аду, признавая лишь вечное возвращение к тому, чем мы являемся в этой жизни. Вместо того, чтобы мечтать о другом мире, лучше осознать, какой освободительной силой обладает предложенный взгляд на мир". (7, с.255-256) Коротко говоря, «замкнутость круга невозможно преодолеть, но модно найти смысл в этом безутешном бесконечном хаосе». (20, с.72) По мнению Ю. В. Синеокой, «этика Ницше – это этика индивидуального спасения сильных личностей, способных к самосовершенствованию. Эти же правила работают и в мире творчества, где человеку легче справиться с вечностью, где он волен создавать бесконечное число раз себя самого и новые ценности». (20, с.72)
Сверхчеловек глазами мыслителей Х I Х- XX вв.
К сожалению, многие исследователи и по сей день воспринимают концепцию сверхчеловека излишне прямолинейно, упрощенно. Учебники для вузов преподносят противопоставление сверхчеловека толпе как деление людей на "низших" и "высших", рабов и господ, в котором "ярко проявился антидемократизм ницшеанства". (25, с.326) Л. В. Блинников, автор учебного словаря-справочника «Великие философы», указывает, что мораль «проявляется у Ницше в виде превосходства аристократов, господ над другими людьми – рабами, низшими. Ницше подходит к морали только с позиций противоположности господской и рабской морали». (2, с.246) Действительно, Ницше "не был поборником демократического идеала равенства людей. Это учение, полагал он, только нивелирует качество жизни, уравнивая выдающееся и посредственное. Индивиды безмерно различаются по способностям и талантам, существуют основные качественные различия, обусловливающие их личностное неравенство". (5, с.588) Из данного отрывка мы видим, что Ницше имел в виду так называемую аристократию духа.
На противоречивых оценках наследия Ницше и, прежде всего, его концепции сверхчеловека хотелось бы остановиться подробнее. Восторженную оценку Ницше дал блестящий австрийский писатель Стефан Цвейг. Он называет философа "Дон Жуаном познания" и пишет следующее: "…любознательная жажда, которая ничем не удовлетворяется<…>. Никакое познание не может привлечь его надолго, нет истины, которой он принес бы клятву верности, с которой он обручился бы как со "своей системой", со "своим учением". Все истины чаруют его, но ни одна не в силах его удержать".(27, с.326-327) "Стань тем, кто ты есть" – единственная заповедь, которую можно найти в его сочинениях". (27, с.347) Стефан Цвейг характеризует Фридриха Ницше как "воспитателя свободы" и, по мнению писателя, подлинный его подвиг лучше всех выразил <…> Якоб Бурхардт, написав ему, что его книги "увеличили независимость в мире". (27, с.387,389)
Оценка одного из крупнейших писателей Германии Томаса Манна не столь однозначна, хотя к Фридриху Ницше как к человеку он относился с глубокой симпатией. В статье «Философия Ницше в свете нашего опыта» он указывает, что «Ницше был рожден, чтобы стать психологом, и психология была его доминирующей страстью; в сущности, познание и психология у него одна и та же страсть…» (14, с.365) , и подчеркивает, что « «имморализм» Ницше – это самоупразднение морали из побуждений правдивости, вызванное своеобразным избытком морали; это своего рода моральное расточительство, подтверждением чему служат слова Ницше о наследственных моральных богатствах, которые, сколько их ни трать и ни разбрасывай, никогда не оскудевают». (14, с.369) Ибо, по мнению Томаса Манна, «никто не служил страданию вернее и преданнее, чем он», и сам Ницше писал: «Место, занимаемое человеком на иерархической лестнице, определяется теми страданиями, которые он может вынести». (14, с.368) В то же время Манн полагает, что «пора отказаться от взгляда на философию Ницше как на кучу случайных афоризмов: его философия, не менее, чем философия Шопенгауэра, является стройной системой, развившейся из одного зерна, из одной все собою пронизывающей идеи. Но у Ницше эта исходная, основная идея по всему своему складу, в корне своем – идея эстетическая, и уже по одному тому его видение мира и его мышление должны прийти в непримиримое противоречие со всяким социализмом. В конце концов, могут быть только два мировосприятия, только две внутренние позиции: эстетическая и нравственная. И если социализм – мировоззрение, строящееся на строжайших нравственных основах, то Ницше – эстет, самый законченный, самый безнадежный эстет, какого знала история культуры…». (14, с.384-385)
(В скобках заметим, что сопоставление ницшеанства с социализмом может, однако, выявить не только коренные различия между ними, но и их некоторое их сходство. Например, это касается утопизма обоих учений. «Утопия – любимое детище эпохи просвещения, провозгласившей безграничные возможности для человеческого разума и человеческой воли. <…> Если Маркс преодоление феномена отчуждения в современном мире увидел в утопическом проекте будущего сверхобщества, то Ницше усмотрел спасение в проекте сверхчеловека. Утопия Маркса строилась на мистификации социальной природы человека, утопия Ницше – на эстетизации его волевого порыва». (3, с.9)
Альбер Камю отмечал, что «Ницше, по крайней мере в своем учении о сверхчеловеке, и Маркс в своей теории бесклассового общества оба заменяют потусторонний мир самым отдаленным будущим. <…> Коренное различие между двумя мыслителями заключается в том, что Ницше в ожидании сверхчеловека предлагал сказать «да» тому, что есть, а Маркс – тому, что находится в становлении. Для Маркса природа есть то, что покоряют, чтобы подчинить истории. Для Ницше это то, чему подчиняются, чтобы подчинить историю». По мнению Камю, «марксизм-ленинизм реально взял на вооружение ницшеанскую волю к власти, предав забвению некоторые ницшеанские добродетели». (10, с.179))
Но вернемся к Томасу Манну. Восхищаясь ранними произведениями Ницше, он дает крайне низкую оценку книге «Так говорил Заратустра». По его свидетельству, данный образ «весь состоит из риторики, судорожных потуг на остроумие, вымученного, ненатурального тона и сомнительных пророчеств, - это беспомощная схема с претензией на монументальность, иногда довольно трогательная, чаще всего жалкая; нелепица, от которой до смешного один только шаг». (14, с.356) Писатель указывает, что «бесконечные издевки Ницше над «социализмом подчиненной касты », который он клеймит как ненавистника высшей жизни, в конце концов, убеждают нас, что ницшевский сверхчеловек – это лишь идеализированный образ фашистского вождя и что сам Ницше со всей его философией был не более как пролагателем путей, духовным творцом и провозвестником фашизма в Европе и во всем мире. И все же я склонен поменять местами причину и следствие, - пишет Томас Манн, - потому что, как мне думается, не фашизм есть создание Ницше, а наоборот: Ницше есть создание фашизма…». Ницше, поясняет писатель, всего лишь уловил первые признаки эпохи фашизма. (14, с.379) Манн убежден в том, что «все ницшевское фанфаронство относительно великих функций войны как охранительницы культуры и фактора естественного отбора – это только фантазии человека, понятия не имеющего о том, что такое война, живущего в эпоху длительного, прочного мира и надежно обеспеченных банковских вкладов, в эпоху, наскучившую себе самой своим непроходимым благополучием». (14, с.376) «Если истинны слова «по плодам узнаете их», то для Ницше нет извинения». (14, с.380)
Таким образом, мы можем заметить, что, несмотря на свои призывы к творческому, небуквальному прочтению Ницше, Манн точно так же был введен в заблуждение, как и те, к кому он с этими призывами обращался. Впрочем, трезвое, непредвзятое отношение к работам Ницше вряд ли было возможным для человека, для которого были еще свежи воспоминания об ужасах нацизма (данная статья была написана в 1947 году). Тем не менее, Томас Манн завершает свою статью следующими словами: «…хотя путь его был ложен и привел его к нагромождению нелепейших заблуждений, его любовь все же принадлежала будущему, и грядущие поколения, точно так же, как и мы, чья молодость обязана ему столь многим, еще долго будут приковываться взглядом к этому образу, исполненному хрупкого и внушающего уважение трагизма, озаренному грозными зарницами перевала, разделяющего два столетия». (14, с.391)
Однако лауреат Нобелевской премии Бертран Рассел не находит в наследии Ницше ничего положительного. Он указывает, что Ницше «не изобрел никаких новых специальных теорий в онтологии и эпистемологии; наибольшее значение имеет, прежде всего, его этика, а также его острая историческая критика». (17, с.693) Рассел считает, что «нельзя отрицать, что Ницше оказал огромное влияние, но не на философов-специалистов, а на людей литературы и искусства. Надо также признать, что его пророчества о будущем до сих пор оказываются более правильными, чем предсказания либералов и социалистов. Если Ницше – просто симптом болезни, то, должно быть, эта болезнь очень широко распространена в современном мире. Тем не менее, в нем много такого, что надо отвергнуть просто как манию величия». (17, с.698) Книгу «Так говорил Заратустра» он называет «псевдопророческой». (17, с.696) Он убежден, что Ницше «никогда не приходило в голову, что стремление к власти, которым он наделяет своего сверхчеловека, само порождено страхом. Те, кто не боится своих соседей, не видят необходимости властвовать над ними». Более того, «он никогда не представлял себе человека, который, обладая всем бесстрашием и упрямой гордостью сверхчеловека, тем не менее, не причиняет страданий, потому что у него нет такого желания». (17, с.699-700) Он указывает, что этика Ницше содержит в своей эмоциональной основе «полное отсутствие сочувствия (проповеди Ницше часто направлены против сострадания, и чувствуется, что в этом отношении ему было нетрудно следовать своим заповедям)». (17, с.702)
Этические взгляды Ницше Рассел в своей работе «История западной философии» формулирует так: «победители в войне и их потомки обычно биологически выше, чем побежденные, поэтому желательно, чтобы вся власть находилась в их руках и руководство осуществлялось в их собственных интересах». (17, с.701) Глубокого, вдумчивого анализа Рассел не делает и сам об этом пишет: «Мне неприятен Ницше потому, что ему нравится созерцать страдание, потому, что он возвысил тщеславие в степень долга, потому, что люди, которыми он больше всего восхищался, - завоеватели, прославившиеся умением лишать людей жизни. Но я думаю, - продолжает Рассел, - что решающий аргумент против философии Ницше, как и против всякой неприятной, но внутренне непротиворечивой этики, лежит не в области фактов, но в области эмоций. Ницше презирает всеобщую любовь, а я считаю ее движущей силой всего, чего я желаю для мира. У последователей Ницше были свои удачи, но мы можем надеяться, что им скоро придет конец». (17, с.704) Здесь мы, безусловно, опять-таки имеем дело с поверхностным, агрессивно-предвзятым прочтением Ницше, притом, что заявления Рассела недостаточно аргументированы и выглядят неубедительно.
Совершенно иную оценку работам Ницше дает неоднократно упоминаемый нами Альбер Камю. По его мнению, одно из ключевых моментов в творчестве Ницше – это ответственность. Вот что он пишет в своем знаменитом произведении «Бунтующий человек»: «Как только человек перестает верить в Бога и жизнь вечную, он«становится ответственным за все то, что существует, за все то, что, будучи рождено в муках, обречено страдать всю жизнь». <…> Человек вольного ума, Ницше знал, что свобода духа – не удобство, но величие, к которому стремятся и которого изредка достигают в изнурительной борьбе. Он знал, что для того, кто хочет быть выше закона, велик риск опуститься ниже закона. Вот почему Ницше понял, что разум находит свое подлинное освобождение, только принимая на себя новые обязательства. <…> Иными словами, в философии Ницше бунт ведет к аскезе. И более глубокая логика рассуждений Ницше заменяет карамазовское «если нет ничего истинного, то все дозволено» формулой «если нет ничего истинного, то ничего не дозволено». То есть,«если человек не захочет погибать в петле, которая его душит, ему не останется ничего иного, как одним ударом обрубить веревку и создать свои собственные ценности ». (10, с.172-173) «Тотальное приятие тотальной необходимости – таково парадоксальное определение свободы. Вопрос: «Свободен от чего?» - заменяется в таком случае вопросом: «Свободен для чего?» <…> Такое приятие проистекает из решительной воли быть тем, кто ты есть, в мире таком, каков он есть. <…> На самом деле единственным божеством является мир. Чтобы причаститься его божественности, достаточно сказать ему «да». «Не молить, а благословлять» , и вся земля станет обиталищем человекобогов». (10, с.174-175) Это – один из наиболее ярких примеров того, что взгляды Ницше оказали колоссальное влияние на философию экзистенциализма, выдающимся представителем которого являлся Камю.
Невозможно забыть и о том, что работы Фридриха Ницше вызывали живейший отклик и в России, притом еще при жизни философа. В связи с этим, нельзя обойти вниманием проблему оценки взглядов Ницше Владимиром Соловьевым. Прежде всего, это касается рассматриваемой нами концепции сверхчеловека. Соловьев пишет: «Дурная сторона ницшеанства бросается в глаза. Презрение к слабому и больному человечеству, языческий взгляд на силу и красоту, присвоение себе заранее какого-то исключительного сверхчеловеческого значения <…> - вот очевидное заблуждение ницшеанства. В чем же та истина, которою оно сильно и привлекательно для живой души? Различие между истиной и заблуждением не имеет здесь для себя даже двух отдельных слов. Одно и то же слово совмещает в себе и ложь, и правду этой удивительной доктрины. Все дело в том, как мы понимаем, как мы произносим слово «сверхчеловек». (22, с.628)
«На рубеже Х1Х-ХХ вв. проблема сверхчеловека становится одной из самых обсуждаемых в России. Главным образом данный факт явился следствием бума популярности произведений Ницше, однако в значительной степени он был обусловлен и творчеством Соловьева. Религиозный пафос философии Соловьева подготовил отечественных гуманитариев к заинтересованному вниманию и конечному принятию именно «сверхчеловеческого» аспекта ницшеанской мысли. <…> Общее настроение тех лет точно передал Д. Мережковский: «Сверхчеловек – это последняя точка, самая острая вершина великого горного кряжа европейской философии, с ее вековыми корнями возмутившейся, уединенной и обособленной личности. Дальше некуда идти: обрыв и бездна, падение или полет: путь сверхчеловеческий – религия». Яркие и смелые мысли немецкого философа дали мощный импульс к появлению многочисленной русскоязычной литературы о сверхчеловеческом начале. «Сверхчеловек» и «сверхчеловечество», «богочеловек» и «богочеловечество», «человекобог», «человек Христа» и «соборное человечество», «совершенный человек», «высший человек», «грядущий человек», «последний человек» и т. д., - перечень героев страниц литературно-философских журналов тех лет богат на символические имена для главной проблемы эпохи «Серебряного века» - поиска путей к религиозному обновлению личности и культуры. <…>
Несмотря на то, что формально подавляющее число публикаций на ницшеанские мотивы носило полемический характер по отношению к концепции немецкого философа, работы на сверхчеловеческую тему составили самостоятельный пласт в интеллектуальной истории России того времени. Зачастую сверхчеловек Ницше служил лишь маской, под которой скрывались оригинальные черты своеобразной концепции того или иного автора», - отмечает Ю. В. Синеокая в статье «Проблема сверхчеловека у Соловьева и Ницше». (20, с.69-70) Она считает существенным, что указанные концепции «строились зачастую не прямо на ницшевском образе, который был расплывчат, а раскрывали и варьировали то семантическое значение, которое заложено в самой форме русского слова. В русском «сверх», в отличие от немецкого uber, заключена прежде всего качественная оценка, «сверх» - это высшая ступень качества, потому не случайно в сознании русских интеллектуалов путь к «сверхчеловеку» существовал как путь к «возвышению», «улучшению» человеческого типа, независимо от того, будет ли это «возвышение» идти в плоскости биологической или духовной. <…> Для Ницше же – чуткого филолога, словоUbermensch, по значению префиксаuber– «за пределом», означало главным образом нечто находящееся за пределом понятия «человек», «человека преодоленного». (20, с.70)
Попробуем проанализировать взгляды Ницше и Соловьева на данную проблему. По мнению Ю. В. Синеокой, «Соловьев видел цель человечества в преодолении смерти, Ницше – в преодолении вечности». (20, с.71) В статье «Идея сверхчеловека» Соловьев отмечает, что « «человек» и «смертный» - синонимы. <…> Животное не борется (сознательно) со смертью и, следовательно, не может быть ею побеждаемо, и потому его смертность ему не в укор и не в характеристику; человек же есть прежде всего и в особенности «смертный» - в смысле побеждаемого, преодолеваемого смертью. А если так, то, значит, «сверхчеловек» должен быть прежде всего и в особенностипобедителем смерти – освобожденным освободителем человечества от тех существенных условий, которые делают смерть необходимою, и, следовательно,исполнителем тех условий, при которых возможно или вовсе не умирать, или, умерев, воскреснуть для вечной жизни». (22, с.632-633) Ю. В. Синеокая указывает, что, «по сути, оба мыслителя подошли к одному выводу с разных сторон: богочеловеку Соловьева, на пути к воскресению, необходимо достичь совершенства; сверхчеловек Ницше обречен на вечное возвращение, поэтому должен стремиться к совершенству. Богочеловеческий идеал Соловьева, равно как и идеал сверхчеловека Ницше, основывался на признании безусловной ценности человеческой индивидуальности, необходимости возвышения и облагораживания личности, достижения возможно полного совершенства человеческого типа и человеческой культуры». (20, с.71)
Как считает Ю. В. Синеокая, «в ницшевском идеале сверхчеловека очевиден переход от индивидуализма к универсалистским тенденциям. В мире вечного возвращения стремление к сверхчеловеку – эквивалентно утраченной вере в Бога. «Некогда говорили: Бог, - когда смотрели на дальние моря; но теперь учил я вас говорить: сверхчеловек». (16, с.60) Однако сам Ницше не отождествляет веру в сверхчеловека с религиозной верой.«Могли бы вы создать Бога? – Так не говорите же мне о всяких богах! Но вы, несомненно, могли бы создать сверхчеловека». (16, с.60) Человек в силах создать имманентный себе идеал гения, человекобога – и дальше этого подняться не может». (20, с.73) А. Р. Геворкян отмечает, что «Ницше Бога не искал, более того, полагал, что только в ситуации смерти Бога и возможно реализовать божественное в человеке. Отсюда его знаменитое положение <…>«Если бы он [Бог] существовал, его следовало бы упразднить». (6, с.122-123)
Совершенно иных взглядов придерживается В. Соловьев. Его этика – «это этика скорейшего врастания человечества в Царство Божие, прихода воскресению и бессмертию. Царство Божие сходит сверху, Богочеловечество восходит навстречу. Здесь этика представляет собой не механизм индивидуального спасения, а способ ускоренной реализации исторического проекта. У Соловьева нет и не может быть сверхчеловека как представителя особой породы людей. У него любой человек причастен Божеству, а потому является бого(сверх)человеком. Человечество смертно, но подлежит непременному воскрешению из мертвых в полном объеме, без исключений – будь то грешник или праведник. Одно из названий соловьевского бого(сверх)человечества – София». (20, с.73) И Соловьев пишет следующее: «Если бы даже и не вставал в нашем воспоминании образ подлинного «сверхчеловека», действительного победителя смерти и «первенца из мертвых», <…> то, во всяком случае, есть сверхчеловеческий путь , которым шли, идут и будут идти многие на благо всех, и, конечно, важнейший наш жизненный интерес – в том, чтобы побольше людей на этот путь вступали, прямее и дальше по нему проходили, потому что на конце его – полная и решительная победа над смертью». (22, с.633-634)
Для Соловьева очевидно, что «если сверхчеловек не Христос, то он антихрист». (11, с.21) Поэтому возможные последствия распространения этой идеи «представлялись ему катастрофическими. Если явился сверхчеловек-антихрист, значит, будет и апокалипсис». (11, с.22) Но не стоит забывать, что антихрист Соловьева «имеет черты не только ницшеанского сверхчеловека. Он еще и филантроп и противник войны, как Лев Толстой; он разрешает все экономические проблемы Европы, как экономист Маркс; но, конечно, главное в нем то, что он сверхчеловек – и это уже Ницше. Три фигуры, обозначенные В. С. как властители дум современного ему человечества, дали свои краски для создания образа». (11, с.22-23)
«Участие Соловьева в обсуждении ницшевских идей сыграло огромную роль в становлении русской ницшеаны – он был первым отечественным мыслителем, взглянувшим на творчество Ницше с религиозной точки зрения». (20, с.76) Однако С. Соловьев – племянник философа - справедливо замечает в написанной им биографии В. Соловьева, что «философу, выросшему на Канте и Гегеле, было трудно понять все значение Ницше». (20, с.76) Все та же Ю. В. Синеокая обращает наше внимание на то, что «поначалу Соловьев относится к творчеству Ницше вполне нейтрально. <…> Философия Ницше для него – не более, чем незначительное вторичное явление, вряд ли имеющее какое-либо влияние на будущее человеческой культуры и развитие морали, ибо «воскрешение мертвых идей не страшно для живых». Переключение внимания Соловьева на ницшевскую идею сверхчеловека открыло новый этап в его отношении к Ницше. Тема сверхчеловека становится для Соловьева центральным объектом критики в творчестве немецкого мыслителя. В ницшевском сверхчеловеке – прообразе антихриста – религиозный философ видел величайшую опасность, грозящую христианской культуре. Соловьев в своих работах противопоставляет идеалу Ницше истинного Богочеловека – Иисуса Христа, победившего смерть телесным воскрешением. <…>
В последние годы жизни отношение Соловьева к Ницше приобрело новый оттенок. Оставаясь крайне настороженным, оно становится глубоко заинтересованным и одновременно более рациональным. В статье "Идея сверхчеловека", указывая на три модных направления европейской мысли конца Х1Х в.: "экономический материализм" (Карл Маркс), "отвлеченный морализм" (Лев Толстой) и "демонизм сверхчеловека" (Фридрих Ницше), Соловьев отдает приоритет значимости учению Ницше, подчеркивая, что секрет его популярности в том, что оно несет в себе ответ на духовные запросы современных мыслящих людей. <…> Соловьев признает, что в концепции Ницше, несомненно, присутствует истина, но эта истина искажена". (20, с.77-78)
Помимо этого, Соловьев "увлеченно искал предшественников Ницше в интеллектуальной истории. В лекции о Лермонтове, прочитанной в 1899г., он назвал поэта предшественником Ницше – соблазненным демоном зла, жестокости, гордости и сладострастия. <…> В очерке "Жизненная драма Платона" (1898) своеобразным предтечей Ницше, воплотившим идею сверхчеловека не в теории, а в своей личной судьбе, и доказавшим тем самым необходимость прихода "настоящего сверхчеловека", т. е. Богочеловека, назван Сократ. Гибель Сократа, исчерпавшего своей благородной смертью нравственную силу чисто человеческой мудрости, стала для Соловьева свидетельством о невозможности для человека исполнить свое назначение, т. е. стать действительным сверхчеловеком, одною лишь силой ума и нравственной воли". (20, с.78)
Тем не менее, несмотря на то, что "следы внутренней полемики с Ницше и ницшеанским культом сверхчеловека и сверхчеловеческой красоты можно обнаружить практически во всех поздних произведениях Соловьева, он не оставил сколь-нибудь серьезного исследования творчества Ницше с исторической и ли метафизической точек зрения и, в отличие от большинства своих современников никогда не пытался опровергать учение Ницше как философскую проблему. В большинстве случаев Соловьев писал о взглядах немецкого философа исключительно как об эстетизме…". (20, с.78-79) «У него он находит не столько сверхчеловека, сколько сверхфилолога, имея в виду блестящий стиль автора «Заратустры». (13, с.523) В то же время, А. Ф. Лосев был убежден, что «переживал Ницше Вл. Соловьев гораздо глубже, чем о нем писал». (13, с.523)
"Молодые мыслители рубежа веков попытались в реальной жизни соединить учения двух философов", однако "две половинки не состыковывались в целое. Ведь они из разных миров, граница между которыми – преодоленная смерть. Отсюда изломанные личные судьбы, отсюда трагический исход духовного движения религиозного ренессанса в России". (20, с.79) В качестве примера можно назвать имена Константина Леонтьева и Василия Розанова. Сам Розанов писал о Леонтьеве так: «слитность Леонтьева и Ницше до того поразительна, что это <…> - как бы комета, распавшаяся на две, и вот одна ее половина проходит по Германии, а другая – по России. <…> Леонтьев имел неслыханную дерзость, как никто ранее его из христиан, выразиться принципиально против коренного, самого главного начала, Христом принесенного на землю, - против кротости. <…> кто знает ичувствует Леонтьева, не может не согласиться, что в нем это, в сущности, «ницшеанство» было непосредственным, чудовищным аппетитом и что дай-ка ему волю и власть (с которыми бы Ницше ничего несделал ), он залил бы Европу огнями и кровью в чудовищном повороте политики». (13, с.530-531) А А.Ф. Лосев говорил обо всех троих: «…признавать Бога и в тоже время стремиться занять его место – значит проповедовать сатанизм. Ницше, Леонтьев и Розанов – проповедники сатанизма». (13, с.532) Для Лосева сверхчеловек Ницше однозначно равен антихристу, описанному Соловьевым («Краткая повесть об антихристе»).
Непосредственно касается темы данного реферата и сопоставление взглядов Ницше с философией Ф. М. Достоевского. «Утверждение о сходстве исканий Ницше и Достоевского не является новым, оно довольно часто встречалось в критической литературе». (8, с.104) Одним из первых на это сходство указал Лев Шестов в работе «Достоевский и Ницше (философия трагедии)». (Он же провел параллели между концепциями Ницше и Льва Толстого в работе «Добро в учении гр. Толстого и Нитше (философия и проповедь)». По его мнению, нравственный аристократизм Толстого, который он называет «добром», «только по форме отличается от нитшевского Ubermensch’а». (28, с.130)) И. И. Евлампиев отмечает, что «между взглядами Достоевского и Ницше больше общего, чем различного, конечно, если мы оцениваем не поверхностный уровень их мировоззрения, а его глубину. <…> Несмотря на то, что Достоевский, безусловно, признавал значение христианства как основы европейской культуры, а Ницше, столь же безусловно, отрицал его позитивную роль в истории Европы, оба они в своих исканиях пытались взять из христианства позитивные элементы и, в то же время, радикально порывали с важнейшими положениями христианской традиции, пришедшими в непримиримое противоречие с требованиями новой эпохи». (8, с.103-104) (Интересное сравнение двух мыслителей дает Стефан Цвейг: «Один только Достоевский обладает таким же ясновидением нервов <…> ; но в правдивости даже Достоевский уступает Ницше. Он может быть несправедлив, пристрастен в своем познании, тогда как Ницше даже в экстазе ни на шаг не отступит от справедливости». (27, с.338))
Многие мысли героя романа «Бесы» Кириллова удивительно совпадают с рассуждениями Ницше о сверхчеловеке: «Теперь человек еще не тот человек. Будет новый человек, счастливый и гордый. Кому будет все равно, жить или не жить, тот будет новый человек. Кто победит боль и страх, тот сам Бог будет. А тот Бог не будет». (8, с.117) И. И. Евлампиев указывает также, что «Ницше в своей жизни и своем творчестве предстает как типичный герой Достоевского. И если бы нужно было более конкретно указать, чью историю и чью судьбу в реальной жизни воплотил Ницше, то ответ был бы очевидным: это Кириллов». (8, с.108) При этом известно, что Ницше не только читал данный роман Достоевского, но и подробно конспектировал его фрагменты. Более того, он признавался в одном из писем: «Целиком и полностью верю вам, что именно в России можно «воспрянуть духом»; кое-какие русские книги, прежде всего Достоевского <…> я отношу к величайшим в моей жизни облегчениям». (18, с.154) Поэтому такие совпадения никоим образом не могут быть случайными. Подробнее об этом можно прочитать в статье данного исследователя «Достоевский и Ницше: на пути к новой метафизике человека».
В русской культуре есть еще одно имя, тесно связанное с воплощением философии Ницше, это Андрей Белый. В статье «Фридрих Ницше», вошедшей позже в книгу «Арабески», он дает глубокий анализ творчества мыслителя. Пишет он и о сверхчеловеке. « «Индивидуальность» - самый этот термин употребляет Ницше в символическом, а не в методологическом смысле. <…> Мы не знаем, был ли еще Ницше индивидуалистом в том смысле слова, который в него вложили мы». (1, с.185) «Будь он среди себе подобных, быть может, учение о сверхчеловеке заменил бы он учением о норме развития индивидуальностей: был бы универсалистом, а не индивидуалистом. <…> Есть личность Ницше. Есть учение Ницше о личности. Оно вытекает из его личности; оно – не теория. Сверхчеловек – это наименование. Есть ли наименование еще и личность? Если да, то в символическом смысле. Скорее имеем мы дело с грезящимся лозунгом, неосознанной и, однако, предощущаемой нормой развития <…>. Созидающая греза противопоставляется действительности, разлагающей личность. «Сверхчеловек для Ницше – более реальная греза, нежели реальные условия среды». (1, с.180-181)
«Хорошо известна банальная формула философии Ницше, - вернее: хорошо неизвестна», - говорил Андрей Белый. - «Отыскатьновое у самого Ницше не составит труда: еще и теперь Ницше – неисчерпаемый источник, хотя вся наша эпоха – почерпнутая из него, все еще черпает воду его живую… столь обильно и столь легко, что у нас возникает сомнение: черпая из Ницше, не черпаем ли мы… мимо Ницше? <…> С Ницше мы или он без нас? Нет, мы не с ним. Мы уже предали его путь: в хорошо известные закоулки свернули мы, гибельные для детей наших». (1, с.188-189, 191) Эти строки Белый написал в 1908 году, что бы написал он тридцать лет спустя?
Посмертная судьба Ницше (вместо заключения)
«За исключением Маркса, в истории человеческой мысли превратности судьбы учения Ницше не имеют себе равных; нам никогда не возместить несправедливость, выпавшую на его долю, - восклицал Альбер Камю.- Разумеется, в истории известны философские учения, которые были извращены и преданы. Но до Ницше и национал-социализма не было примера, чтобы мысль, целиком освященная благородством терзания единственной в своем роде души, была представлена миру парадом лжи и чудовищными грудами трупов в концлагерях. <…> не повторить ли отчаянный крик Ницше, обращенный к его эпохе: «Моя совесть и ваша совесть больше не одно и то же!» (10, с.176) И, действительно, «ницшеанство ближайших десятилетий, можно сказать, всей первой половины нашего века правильнее было бы назвать не ницшеанством собственно, а некимфёрстер-ницшеанством». (19, с.36) Еще Федор Степун писал о Ницше: «Его неправда и его правизна в том, что он может оставаться прав лишь до тех пор, пока он трагичен, одинок и непонятен. Всякая попытка популяризации – его уничтожает». (11, с.21)
«Философия Фридриха Ницше – это уникальный и всей жизнью осуществленный эксперимент саморазрушения «твари» в человеке для самосозидания в нем«творца», названного«сверхчеловеком» . (19, с.23) И вот теперь «…Ницше, оболганный, табуированный, пораженный в культурных правах, <…> будем надеяться, этому Ницше приходит конец». (19, с.43) Возможно, что и данный реферат хотя бы в малой степени будет способствовать восстановлению доброго имени Фридриха Ницше.
Кто из нас в юности не зачитывался знаменитым трудом величайшего немецкого философа Фридриха Ницше «Так говорит Заратустра», строя амбициозные планы и мечтая о покорении мира. Движение по жизненному пути вносило свои коррективы, и мечты о величии и славе отступали на второй план, уступая место более приземленным насущным вопросам. К тому же в нашу жизнь входили чувства и эмоции, и бесстрастный путь сверхчеловека уже не казался нам столь заманчивой перспективой. Является ли идея Ницше применимой в нашей жизни, или это утопия прославленного гения, к которой невозможно приблизиться простому смертному? Давайте попробуем разобраться.
Формирование образа сверхчеловека в истории развития общества
Кто же впервые выдвинул идею сверхчеловека? оказывается, она уходит своими корнями в далекое прошлое. В легендарном Золотом веке сверхлюди выступали посредниками в общении между богами и людьми, которые считали себя слабыми и недостойными прикоснуться к божеству.
Позже понятие сверхчеловека стало тесно связано с религией, и практически во всех вероисповеданиях присутствует подобная идея мессии, роль которого сводится к спасению людей и заступничеству перед Богом. В буддизме сверхчеловек даже заменяет идею Бога, потому что Будда - не бог, а сверхчеловек.
Образ сверхчеловека в те далекие времена не имел ничего общего с обычными людьми. Человек даже и помыслить не мог о том, что путем работы над собой может развить в себе сверхспособности, но с течением времени мы видим примеры наделения этими качествами реальных людей. Так, в античной истории сверхчеловеком воспринимался Александр Македонский, а позже Юлий Цезарь.
В эпоху Возрождения этот образ ассоциировался с государем, носителем абсолютной власти, описанным Н. Макиавелли, а у немецких романтиков сверхчеловек - это гений, неподвластный обычным человеческим законам.
В 19 веке для многих эталоном был Наполеон.
Приближение к сверхчеловеку Фридриха Ницше
В то время в европейской философии все больше проявляется призыв к изучению внутреннего мира человека, но истинный прорыв в этом направлении совершает Ницше, который бросает вызов человеку, признавая за ним способность превращения в сверхчеловека:
«Человек есть нечто, что должно быть преодолено. Что сделали вы, чтобы преодолеть человека?»
Если говорить кратко, идея сверхчеловека Ницше состоит в том, что человек, по его понятию, является мостом к сверхчеловеку, а преодолеть этот мост можно путем подавления в себе животного начала и движения к атмосфере свободы. По мнению Ницше, человек служит канатом, протянутым между животными и сверхчеловеком, и только в конце этого пути он может вернуть себе утраченный смысл.
Мнения об учении Ницше, равно как и о нем самом, весьма неоднозначны. В то время как одни считают его безусловным гением, другие воспринимают его как чудовище, зародившее философскую идеологию, оправдывавшую фашизм.
Перед тем как приступить к рассмотрению основных положений его теории, давайте познакомимся с жизнью этого неординарного человека, которая, безусловно, наложила свой отпечаток на его убеждения и помыслы.
Факты биографии
Фридрих Ницше родился 18 октября 1844 года в семье пастора, и его детство прошло в маленьком городке неподалеку от Лейпцига. Когда мальчику было всего пять лет, вследствие психической болезни ушел из жизни его отец, а спустя год и младший брат. Ницше очень тяжело переживал смерть отца и до конца своей жизни пронес эти трагические воспоминания.
С детства он обладал болезненным восприятием и остро переживал ошибки, поэтому стремился к саморазвитию и внутренней дисциплине. Остро ощущая недостаток внутреннего спокойствия, он поучал сестру: «Когда умеешь владеть собой, то начинаешь владеть всем миром».
Ницше был спокойным, мягким и сострадательным человеком, но с трудом находил взаимопонимание с окружающими, которые, однако, не могли не признавать выдающихся способностей юного гения.
По окончании Пфортской школы, которая была одной из лучших в Германии в 19 веке, Фридрих поступил в Боннский университет для изучения богословия и классической филологии. Однако после первого семестра прекратил посещать свои богословские классы и написал глубоко религиозной сестре, что потерял веру. Он сосредоточился на изучении филологии под руководством профессора Фридриха Вильгельма Ричля, за которым последовал в 1965 году в В 1869 году Ницше принял предложение Университета Базеля в Швейцарии о поступлении на должность профессора классической филологии.
Во времена франко-прусской войны в 1870-1871 гг. Ницше в качестве санитара присоединился к прусской армии, где заразился дизентерией и дифтеритом. Это усугубило состояние его слабого здоровья - Ницше с детства страдал мучительными головными болями, проблемами с желудком, а во время учебы в Лейпцигском университете (по некоторым данным) заразился сифилисом при посещении борделя.
В 1879 году проблемы со здоровьем достигли такой критической точки, что он был вынужден отказаться от своей должности в Базельском университете.
Годы после Базеля
Следующее десятилетие Ницше провел в путешествиях по миру в попытках найти климат, который мог бы облегчить симптомы его болезни. Источниками дохода в тот период была пенсия от университета и помощь друзей. Иногда он приезжал в Наумбург, чтобы навестить мать и сестру Элизабет, с которой у Ницше случались частые конфликты по поводу ее мужа, имевшего нацистские и антисемитские взгляды.
В 1889 году Ницше подвергся психическому расстройству во время пребывания в Турине, Италия. Говорят, что пусковым моментом этого расстройство явилось его случайное присутствие при избиении лошади. Друзья отвезли Ницше в Базель в психиатрическую клинику, но его психическое состояние быстро ухудшалось. По инициативе матери он был переведен в больницу в Йене, а через год его привезли домой в Наумбург, где мать заботилась о нем до своей смерти в 1897 году. После смерти матери эти заботы легли на его сестру Элизабет, которая после смерти Ницше получила в наследство его неопубликованные работы. Именно ее издания сыграли ключевую роль в более позднем отождествлении работ Ницше с нацистской идеологией. Дальнейшее исследование работ Ницше отвергает существование какой-либо связи его идей и их интерпретации нацистами.
После того как в конце 1890-х годов он перенес удар, Ницше не смог ходить и говорить. В 1900 году он заболел пневмонией и умер после перенесенного инсульта. По мнению многих биографов и историков, изучавших жизнь великого философа, проблемы со здоровьем Ницше, включая психическое заболевание и раннюю смерть, были вызваны третичным сифилисом, но были и другие причины, такие как маниакальная депрессия, деменция и другие. Кроме того, в последние годы своей жизни он практически ослеп.
в мир философии
Как ни странно, но годы мучительных страданий, связанных с плохим состоянием здоровья, совпали с его самыми плодотворными годами, ознаменовавшимися написанием множества трудов по темам искусства, филологии, истории, культуры, науки и философии. Именно в это время появляется идея сверхчеловека в философии Ницше.
Он знал цену жизни, ведь будучи неизлечимо больным и живя в постоянных страданиях от физической боли, все равно утверждал, что «жизнь есть благо». Он старался впитать каждый миг этой жизни, повторяя фразу, которую каждый из нас неоднократно произносил в своей жизни: «Что нас не убивает - делает нас сильнее».
Путем нечеловеческих усилий, превозмогая мучительную, нестерпимую боль, он писал свои нетленные труды, в которых черпает вдохновение уже не одно поколение. Как и его любимый образ (Заратустра), он «поднялся на высочайшие горы, чтобы посмеяться над всякой трагедией сцены и жизни. Да, этот смех был сквозь слезы страданий и боли…
Самый известный и обсуждаемый труд великого ученого: идея сверхчеловека Фридриха Ницше
С чего же все начиналось? Со смерти Бога... Это означало, что становившееся все более мирским и научным общество не могло больше находить смысл в христианстве, как в прежнее время. Куда же мог обратиться человек в поисках утраченного смысла, потеряв возможность обратиться к Богу? У Ницше был свой сценарий развития событий.
Сверхчеловек - это цель, которую нужно достичь, чтобы возвратить человеку утраченный смысл. Само слово «сверхчеловек» Ницше заимствовал из «Фауста» Гете, но вложил в него абсолютно другой, свой смысл. Каков же был путь возникновения этого нового образа?
У Ницше прослеживаются 2 концепции развития событий: одна из них основана на биологической теории Дарвина о постоянном развитии эволюционного процесса, ведущего к появлению нового биологического вида, и, таким образом, считала создание сверхчеловека следующим пунктом развития. Но в связи с чрезвычайно долгим путем данного процесса, стремительный в своих порывах Ницше не мог так долго ждать, и в его работе предстает иная концепция, согласно которой человек представляется как нечто окончательное, а сверхчеловек выступает совершеннейшим человеческим типом.
По пути к сверхчеловеку необходимо пройти несколько стадий развития человеческого духа:
- Состояние верблюда (состояние рабства - «ты должен», оказывающее давление на человека.
- Состояние льва (сбрасывание оков рабства и создание «новых ценностей». Этот этап служит началом эволюции человека в сверхчеловека.
- Состояние ребенка (период творчества)
Каков же он - венец творения, сверхчеловек?
Согласно идее сверхчеловека Ницше, им может и должен стать любой независимо от национальности и социального положения. Прежде всего это человек, управляющий своей судьбой, стоящий над понятием добра из зла и самостоятельно избирающий для себя моральные правила. Ему присущи духовное творчество, полная концентрация, воля к власти, сверхиндивидуализм. Это человек свободный, независимый, сильный, не нуждающийся в сострадании и свободный от сострадания к другим.
Цель жизни сверхчеловека - поиск истины и преодоление себя. Он освобождается от морали, религии и авторитетов.
На первый план в философии Ницше выходит воля. Сущностью жизни является воля к власти, вносящая смысл и порядок в хаос мироздания.
Ницше называют великим ниспровергателем морали и нигилистом, а его идеи о необходимости построения морали сильных людей взамен христианской религии, построенной на принципе сострадания, связывают с идеологией фашизма.
Философии Ницше и нацистская идеология
Последователи связи философии Ницше и фашизма приводят его слова о прекрасном белокуром звере, который может отправиться, куда пожелает, в поисках добычи и стремления к победе, а также призывы Ницше к установлению «нового порядка» с «властелином народа» во главе. Однако при изучении работ величайшего философа можно заметить, что его позиции и позиции Третьего Рейха во многом диаметрально противоположны.
Зачастую фразы, вырванные из контекста, получают иной смысл, абсолютно далекий от первоначального - в отношении трудов Ницше это особенно проявляется, когда многие приводимые цитаты из его работ берут только то, что лежит на поверхности и не отражают глубокий смысл его учений.
Ницше открыто заявлял, что не поддерживает немецкий национализм и антисемитизм, о чем свидетельствует его конфликт с сестрой после заключения ею брака с человеком, разделявшим эти взгляды.
Но как мог пройти кровавый диктатор Третьего рейха мимо такой идеи, когда она так… подходила к его болезненному восприятию своей роли в истории мира? Он считал себя тем самым сверхчеловеком, появление которого предсказывал Ницше.
Существует информация, что в день рождения Гитлера Ницше сделал запись в своем дневнике: «Я могу точно предсказать свою судьбу. Когда-нибудь мое имя будет тесно связано и станет ассоциироваться с воспоминанием о чем-то ужасном и чудовищном».
К сожалению, мрачное предзнаменование великого философа осуществилось.
А было ли место состраданию в идее сверхчеловека в философии Фридриха Ницше?
Вопрос отнюдь не праздный. Да, идеал сверхчеловека отрицает эту добродетель, но лишь в плане выражения слабости бесхарактерного, пассивного существа. Ницше не отрицает самого чувства сострадания как способности чувствовать страдания других людей. Заратустра говорит:
Пусть будет твое сострадание угадыванием: чтобы ты знал наперед, хочет ли твой друг сострадания.
Дело в том, что сострадание и жалость не всегда и не на каждого могут оказывать доброе и благотворное влияние - кого-то они могут оскорбить. Если рассматривать «дарящую добродетель» Ницше, то объектом служит не собственное «я», не эгоистичное сострадание, а стремление одарить другого. Таким образом, сострадание должно быть альтруистичным, а не в рамках того, чтобы занести данное деяние в список своих добрых дел.
Заключение
Каковы же основополагающие принципы идеи сверхчеловека Ницше, которые мы узнаем после прочтения работы «Так говорит Заратустра»? Как ни странно, ответить на этот вопрос однозначно сложно - каждый выносит что-то для себя, принимая одно и отрицая другое.
В своем произведении великий философ порицает общество маленьких, серых и покорных людей, видя в них большую опасность, и выступает против обесценивания человеческой личности, ее индивидуальности и неповторимости.
Главная идея сверхчеловека Ницше - идея возвышения человека.
Он заставляет нас размышлять, и его нетленный труд будет всегда волновать человека, пребывающего в поиске смысла жизни. А может ли служить идея сверхчеловека Ницше для обретения счастья? Вряд ли… Оглядываясь на исполненный боли жизненный путь этого талантливого человека и его чудовищное одиночество, поглощавшее его изнутри, мы не можем сказать, что сформулированные им идеи сделали его счастливым.